Михаил Врубель: рисунки и наброски »

Врубель говорил, что «краски вовсе не нужны для передачи цвета предмета — все дело в точности передачи рисунка тех мельчайших планов, из которых создается в нашем воображении форма, объем предмета и цвет».

Так, пелена снега оживляется лишь узкой проталинкой и темными ветками деревьев. Этот простой мотив на рисунке передается прихотливыми отрывистыми штрихами, образующими фантастический узор. На расстоянии штрихи сливаются и создают полное ощущение снежной фактуры. Будто видны тени на сугробе, но снег изображен поверхностью листа, совершенно не тронутой карандашом.

Дворик зимой. 1903-1904

Особую красоту рисункам Врубеля придают богатые градации темного и светлого. Игра пятен различной светонасышенности создавала иллюзию красочного ковра. На рисунках с натуры, более простых по сюжету, подобный прием вытекал из созерцания реальных предметов. Врубель начинал с прокладки основных пятен — от темных к светлым. В светлых местах прикосновениями острого карандаша намечал детали и наносил штриховые арабески, которые строили форму и несли в себе неповторимое очарование врубелевского почерка. Врубелевская «демоническая пристальность» (выражение Сергея Маковского), как бы перевернутое зрение — род слепоты к посюстороннему, третируемому как «мелочи будничного». В поздних рисунках это зрение обернулось вовне, к тому миру, который отображен на омываемой и осветляемой слезами внешней поверхности глаза. На короткий миг наступило прозрение. Вывод, к которому подвигают Блока его умозрения в речи Памяти Врубеля, поразительно совпадает с тем, что в действительности произошло в развязке врубелевской творческой судьбы уже в стенах лечебницы. Вывод этот таков:

«Путь к подвигу, которого требует наше служение, есть — прежде всего — ученичество, самоуглубление, пристальность взгляда и духовная диета. Должно учиться вновь у мира и у того младенца, который живет еще в сожженной душе».